Свобода слова

В 2010 году пристальное внимание средств массовой информации (СМИ) вызвал т.н. Закон о защите источников [1]. Журналистские издания активно противостояли его принятию, обосновывая свою позицию возможным расхождением закона с нормами защиты прав человека (в т.ч. излишним ограничением свободы слова).

При принятии решения о провозглашении т.н. Закона о защите источников проводился анализ его согласованности с различными основными правами, провозглашенными Конституцией Эстонской Республики[2]; прежде всего, со свободой прессы (ст. 45 Конституции), с защитой чести и доброго имени лица (ст. 17 Конституции), со свободой предпринимательства и использования собственности (статьи 31 и 32 Конституции), с правом на возмещение морального ущерба (ст. 25 Конституции). Также рассматривались принципы, вытекающие из статьи 10 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод[3] и согласованность с соответствующей практикой Европейского суда по правам человека с рекомендациями Совета Европы № 7 (2000)[4]. Были проработаны законы нескольких других государств Европейского Союза, касающиеся защиты источников информации журналистов и возмещения морального ущерба. Ознакомились также со сводами правил по определению подсудности дел с требованиями о возмещении ущерба к медийным предпринимателям Европейского Союза.

Положения о возмещении морального ущерба

Статья 134 Обязательственно-правового закона (ОПЗ)[5] была дополнена частями 5 и 6, которые не обязывают суд менять существующую практику при определении справедливого размера компенсации за моральный ущерб.

Согласно части 5 на суд возлагается обязанность учитывать тяжесть и объем нарушения, а также поведение и отношение к потерпевшему лицу после нарушения со стороны причинившего вред лица. Часть 6 не возлагает на суд никаких обязанностей. Суд (и после добавления новых частей) не обязан воздействовать на причинившее вред лицо, чтобы оно воздерживалось от причинения вреда в дальнейшем, определяя вред размером требования компенсации ущерба, возникшего вследствие оскорбления чести и доброго имени. Части 5 и 6 описывают соображения, которые используются при определении морального ущерба и до их внесения в статью закона.

Статья 25 Конституции в своем единственном предложении устанавливает: «Каждый имеет право на возмещение противоправно причиненного ему кем бы то ни было морального и материального ущерба». Размер возмещения нематериального ущерба в денежном выражении определяет суд с учетом всех обстоятельств согласно своему внутреннему убеждению. Объективные критерии для этого отсутствуют. Новые законоположения не меняют этого принципа. Все правила и принципы Обязательственно-правового закона (ОПЗ), касающиеся возмещения вреда, после внесения изменений остаются в силе. В частности, к ним относятся следующие: предпосылкой для возмещения вреда является фактическое возникновение вреда; обязанность доказывания возникновения вреда возлагается на потерпевшее лицо; компенсация вреда не должна служить целям обогащения потерпевшего; возмещению подлежит только противоправно причиненный вред, и между причинением вреда и противоправным деянием лица, причинившего вред, должна быть причинная связь. Речь идет о частном праве, то есть об отношениях между частными лицами. Спор о возмещении вреда поступает в суд не по инициативе государства, а вследствие того, что человек потерпел ущерб и решил обратиться в суд, составив для этого иск и уплатив государственную пошлину, и также готов нести судебные издержки. Так обстоят дела и согласно действующему Обязательственно-правовому закону.

Действующий Обязательственно-правовой закон не устанавливает верхнего предела возмещения вреда, истребуемого в случае оскорбления чести. Справедливая сумма устанавливается судом по его усмотрению. В судебной практике Эстонии истребованные с журналистских изданий  компенсации за причиненный вред значительно отличались по размеру, достигая в некоторых случаях нескольких сот тысяч крон. С учетом существующей судебной практики и действующих законов каждый, кто своей деятельностью может оскорбить честь или доброе имя кого бы то ни было, неизбежно должен осознавать возможность подачи в суд обращенного против него требования о возмещении вреда.

Согласно статье 45 Конституции свобода выражения мнения (в т.ч. свобода прессы) может быть ограничена в целях охраны общественного порядка, нравственности, прав и свобод, здоровья, чести и доброго имени других людей. Статья 17, 19 и 25 Конституции обязывают законодателя предусматривать меры по защите чести и доброго имени людей, а также обеспечивать каждому возмещение причиненного морального ущерба. Таким образом, как действующий Обязательственно-правовой закон, так и планируемые в нем изменения соответствуют конституционным целям. Согласно статье 11 Конституции, устанавливаемые ограничения не должны быть чрезмерно суровыми, ограничение должно быть пропорционально соответствующей цели, поставленнойКонституцией. Во многих других демократических правовых государствах  помимо действующей в гражданского порядке обязанности по возмещению вреда, причиненного оскорблением чести, действует и уголовное наказание за клевету. Так что нельзя утверждать, что действующие в Эстонии или включенные в законопроект  законоположения, касающиеся возмещения морального ущерба, чрезмерно ограничивают и наносят вред сути журналистики.

В итоге, планируемые изменения закона не заставляют суд менять уже существующую практику при определении размера компенсации морального ущерба. Публично-правовые меры принудительного воздействия или взыскания для наказания за оскорбление чести не предусмотрены. Планируемое регулирование является гибким и позволяет суду при взвешивании противоположных прав прийти к справедливому решению, и лицо, причинившее ущерб, своим поведением может повлиять на размер возмещения. Тем не менее, все-таки следует отметить игнорирование Правительством Республики добрых обычаев законотворческой практики: к оценке необходимости законопроекта и вносимых в закон изменений  не привлечены журналистские издания.

Общее правосознание в Эстонии находится на сравнительно низком уровне; ошибочно и сделанное ранее в журналистских изданиях предположение о том, что законы, регулирующие обработку данных, уголовное судопроизводство и возмещение вреда не распространяются на журналистов или издания.

В связи с этим ошибочным предположением было бы особенно необходимо общее обсуждение прежней правовой ситуации и вовлечение общественности в выбор вариантов решения.

Положения о защите источников информации

Согласно законам, действовавшим до принятия т.н. Закона о защите источников, лицо, обрабатывавшее информацию для прессы, не имело права отказаться от дачи показаний в уголовном судопроизводстве. Вопрос защиты источников информации был урегулирован только в области телерадиовещания. Такое положение дел противоречит Рекомендации Совета Европы № R (2000) 7 относительно т.н. права журналистов не раскрывать свои источники информации. То есть, для обеспечения свободной журналистики требуется четкое установление  в законе права на защиту источников информации. Вопрос, на каких основаниях может базироваться право нарушать защиту источников информации, очень сложен. По-видимому, компромисс, найденный в ходе рассмотрения законопроекта,  согласуется с указанной выше рекомендацией: раскрытия источника информации можно требовать только в случае очень тяжких преступлений (при высшем  пределе наказания не менее 8 лет), если сбор доказательств иными процессуальными действиями исключен или значительно осложнен, если общественный интерес к получению показаний определенно  перевешивает интересы, связанные с  сокрытием источника информации, и если суд дает соответствующее разрешение. По аналогии с другими государствами нельзя исключать возможность возникновения споров в практике применения положений закона относительно защиты источников информации. Это недостаточное основание для рассмотрения соответствующих положений Уголовно-процессуального кодекса как антиконституционных.

Заключение

Президент Республики оценил закон как согласующийся с Конституцией и провозгласил его. Закон вступил в силу 1 января 2011 года.

Количество возникших при рассмотрении закона противоречий и объем распространившейся неверной информации достойны сожаления. Глава государства неоднократно обращал внимание на то, что необходимость, содержание и предполагаемое влияние всех законов следовало бы обсуждать с теми людьми, деятельность которых закон затрагивает, и что к составлению законопроектов  с предоставлением их в разумные сроки следовало бы привлекать лучших специалистов в соответствующей области. В данном случае это не было учтено.

По сравнению с другими государствами (в т.ч. с государствами Европейского Союза) в Эстонии по-прежнему сохраняется широкая свобода прессы, и это можно только приветствовать.