Право на личную свободу
Статья 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКЗПЧОС) защищает личные права и свободы тех лиц, которые лишены свободы. Сфера применения статьи 5 охватывает лишение свободы как в рамках уголовного, так и гражданского судопроизводства и включает следующие темы:
1) задержание лица и его прием в закрытое учреждение (часть 1 статьи 5);
2) обоснование задержания (часть 2 статьи 5);
3) право на разбирательство дела в течение разумного срока (часть 3 статьи 5);
4) доступ к суду и полномочия суда (ч. 4 статьи 5);
5) право на компенсацию (ч. 5 статьи 5).
Сфера регулирования статьи 5 ЕКЗПЧОС частично распространяется на область регулирования статьи 6 ЕКЗПЧОС (право на справедливое судебное разбирательство). Поскольку статья 5 охватывает и право лишенных свободы лиц на справедливое отправление правосудия, то, как вытекает из судебной практики ЕСПЧ [1], в отношении этих лиц статья 6 ЕКЗПЧОС дополнительно не применяется.
Европейский Суд по правам человека (далее ЕСПЧ) в судебном акте по делу Винтерверп против Голландии разъяснил:
«указанные в части 4 статьи 5 юридические процедуры не всегда должны сопровождаться теми же гарантиями, которые предусмотрены частью 1 статьи 6 в рамках процессов по уголовным и гражданским делам. Тем не менее, важно, чтобы заинтересованное лицо имело доступ к суду и возможность быть выслушанным лично или при необходимости, через представителя. При отсутствии такой возможности производство было бы лишено фундаментальных гарантий, применяемых в делах, связанных с лишением свободы. Душевное заболевание может означать ограничение или изменение способа осуществления такого права, но оно не может служить оправданием ослабления самой сути этого права. Может возникнуть необходимость в специальных процессуальных средствах защиты для защиты интересов людей, которые в силу их психической неполноценности не способны сами делать это от своего имени»[2].
Статья 5(3) ЕКЗПЧОС «Право на судебное разбирательство в течение разумного срока или освобождение до разбирательства дела»
4 февраля 2010 года ЕСПЧ вынес решения по делу Малков против Эстонии [3]. Заявитель жаловался, что эстонское государство нарушило установленное частью 3 статьи 5 ЕКЗПЧОС право на судебное разбирательство дела в течение разумного срока [4], а также установленное частью 1 статьи 6 ЕКЗПЧОС право на справедливое и публичное разбирательство дела в течение разумного срока [5].
В ставшем предметом спора уголовном деле следственные действия в отношении заявителя начались 10 августа 1999 года его допросом в качестве свидетеля. 1 декабря 2003 года заявитель был арестован в качестве подозреваемого. 4 сентября 2008 года Вируский уездный суд вынес решение по делу. 27 января 2009 года Тартуский окружной суд вынес решение, которым снизил назначенное Вируским уездным судом наказание. Тартуский окружной суд установил, что рассмотрение уголовного дела продолжалось 10 лет и 6 месяцев, и констатировал, что разбирательство уголовного дела не было проведено в течение разумного срока. В то же время суд посчитал, что обстоятельство, связанное с тем, что в ходе судебного следствия обвиняемый провел 5 лет и 2 месяца в предварительном заключении, не существенно.
ЕСПЧ пришел к выводу, что Эстония нарушила установленное частью 3 статьи 5 право заявителя на судебное разбирательство дела в течение разумного срока.
Суд выделил следующие обстоятельства.
1. Во время судебного процесса заявитель неоднократно и бесплодно ходатайствовал о своем освобождении. В соответствии с законом [6] постановления суда первой инстанции не подлежали обжалованию. Суд также констатировал, что и в апелляционной жалобе заявитель не мог оспорить свое задержание, так как во время подачи жалобы дело по его обвинению еще только обсуждалось судом (пункт 38 решения суда).
2. В расхождение с доводами Правительства Эстонии, жалобщик не утратил статуса жертвы, так как Тартуский окружной суд в своем решении от 27.1.2009 г. не высказался однозначного о том, что Вируский уездный суд в своем прежнем решении нарушил часть 3 статьи 5 ЕКЗПЧОС. Также Тартуский окружной суд не связал существенное снижение наказания заявителя с нарушением этой статьи (пункт 41 решения суда).
3. Утверждения правительства, будто речь идет об особо сложном процессе, безосновательны.
4. Следует позаботиться и о том, чтобы процедуры уголовного производства проводились особенно тщательно (пункт 49 решения суда). В данном деле это не было сделано (пункт 50). Недопустимо долго продолжавшееся разбирательство было обусловлено постоянным откладыванием процесса, неспособностью обеспечить присутствие свидетелей, заболеваниями сторон процесса, смертью начавшего производство судьи и отводом двух следующих судей (п. 51).
Суд оставил жалобу заявителя без удовлетворения в части заявленного нарушения принципа честного судопроизводства, установленного частью 1 статьи 6 ЕКЗПЧОС, найдя, что при сокращении срока наказания заявителя Тартуский окружной суд сослался именно на часть 1 статьи 6 ЕКЗПЧОС.
Лишение личной свободы в целях проведения экспертизы
Летом 2010 года внимание общественности привлек случай, когда Харьюский уездный суд применил как привод лица к эксперту, так и его помещение против воли на один месяц в психиатрическую клинику для психиатрического освидетельствования [7]. Это произошло в контексте гражданского спора об определении местожительства ребенка. Поскольку в назначенный день подлежащее экспертизе лицо не явилось на встречу с экспертами, эксперты обратились с ходатайством о приводе лица и его помещении в психиатрическую клинику для освидетельствования. Экспертиза была назначена для выяснения дееспособности и гражданской процессуальной дееспособности лица. У лица, о котором идет речь, не было психиатрического диагноза и ранее оно никогда не находилось на психиатрическом лечении; суду не представлялось заявления о назначении ему опекуна и/или о его помещении в закрытое учреждение.
Применение в отношении лица привода и освидетельствования в закрытом учреждении суд мотивировал процессуальной нормой, регулирующей помещение в закрытое учреждение [8]. Закон устанавливает, что в случае отказа лица от экспертизы в целях установления гражданской процессуальной дееспособности уездный суд имеет право возбудить производство по назначению опекуна (ч. 2 ст. 204 Гражданского процессуального кодекса, далее – ГПК). Однако это положение не предусматривает привода и организации экспертизы в закрытом учреждении против воли лица в случае отказа от экспертизы. ГПК устанавливает, что лицо может быть помещено в закрытое учреждение только на основании заявления волостной или городской управы по месту жительства лица (ч. 1 ст. 533 ГПК) либо, в определенных случаях, – опекуна лица (ч. 2 ст. 533 ГПК).
Причем предварительно следует заслушать лицо, в отношении которого возбуждено производство (ч. 1 ст. 536 ГПК), волостную или городскую управу, супруга(-у) лица и иных проживающих совместно с лицом членов семьи, опекуна лица, назначенное лицом доверенное лицо и т.д. (ч. 2 ст. 536 ГПК).
Лицо можно поместить в закрытое учреждение только в том случае, если относительно предпосылок помещения имеется экспертное заключение, составленное экспертом, который лично осмотрел или опросил лицо (ч. 1 ст. 537 ГПК). В случае недостаточности материала для проведения экспертизы эксперт при необходимости может направить лицо в медицинское учреждение для освидетельствования (ч. 3 ст. 522 и ч. 4 ст. 537 ГПК). Важно и то, что привод предусматривается ГПК только в установленных законом случаях, причем лицо должно быть заранее предупреждено об этом (ч. 4 ст. 47 ГПК). Таким образом, в этом вопросе суд не имеет права на самостоятельное решение.
Как вытекает из закона, лицо может быть помещено для освидетельствования в психиатрическую клинику только в контексте назначения опекуна (ч. 3 ст. 522 ГПК) и помещения в закрытое учреждение (ч. 3 и ч. 4 ст. 537 ГПК).
В описываемом случае лицо госпитализировали без предупреждения о приводе и в производстве, в котором ГПК не предусматривает возможности привода. Таким образом, суд поставил лицо в положение, в котором ему трудно защищать свои права в связи с неожиданным помещением в закрытое учреждение.
Поэтому Таллиннский окружной суд в своем постановлении от 18.6.2010 г. принял решение о том, что применение в отношении лица привода и его помещение в целях проведения экспертизы в психиатрическую клинику было незаконно, поскольку уездный суд рассматривал заявление, касающееся права попечения над ребенком, а не заявление волостной или городской управы по месту жительства лица относительно его помещения в психиатрическую клинику против его воли [9]. Согласно позиции Таллиннского окружного суда, и в гражданском судопроизводстве следует крайне тщательно взвешивать необходимость ограничения дееспособности лица. Такое ограничение ни в коем случае не должно непропорционально ограничивать право лица на автономию и самоопределение. Суд также придерживается мнения, что ограничение дееспособности, особенно в судопроизводстве, должно быть крайней мерой, которая применяется при условии, что гарантировать основные права и свободы лица иным способом невозможно.
Согласованность с правами человека
Как часть 1 статьи 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, так и статья 20 Конституции Эстонской Республики устанавливают право на свободу и неприкосновенность личности, а также принцип, согласно которому никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом.
Хотя в формулировке статьи 5 ЕКЗПЧОС содержится терминология уголовного права, статья 5 защищает и права человека, помещенного в закрытое учреждение [10] в порядке гражданского судопроизводства. В своем ставшим классическим решении Винтерверп против Голландии [11] ЕСПЧ установил критерии законного задержания «душевнобольного» человека.
- У лица достоверно установлено[12] «душевное расстройство»[13], причем «душевное расстройство» должно быть такой степени тяжести, которая оправдывала бы принудительное задержание. Более того, законность задержания зависит от стойкости такого расстройства.
- При принятии решения относительно критериев «душевного расстройства» органы власти обладают определенным дискреционным правом.
- В том случае, если решение врача основывается на медицинской информации, которая не выражает состояния лица во время принятия решения, то задержка между клиническим обследованием и составлением заключения сама по себе может противоречить основному принципу статьи 5 ЕКЗПЧОС (защита людей от произвола в ходе принятия решения о лишении их свободы).
- Внутригосударственный гражданский закон должен соответствовать ЕКЗПЧОС, в том числе представленным в ней принципам или принципам, на которые ссылается конвенция.
В 1990 году в судебном акте по делу Ван дер Леер против Нидерландов ЕСПЧ разъяснил позицию, согласно которой сфера применения ЕКЗПЧОС выходит за рамки уголовного права:
«Суд не забыл о том, что использованные в части 2 статьи 5 слова имеют оттенок, связывающий их с уголовным законом. Однако суд согласен с Комиссией в том, что их следует истолковывать «автономно», особенно в соответствии с целью статьи 5, а именно с защитой всех людей от произвольного лишения свободы»[14].
Таким образом, статья 5 ЕКЗПЧОС бесспорно подлежит применению и в гражданском судопроизводстве в процессе определения лиц с психическими расстройствами в закрытое учреждение.
В своем недавнем акте Гатт против Мальты Европейский Суд по правам человека повторил принцип, что в первую очередь ч. 1 ст. 5 ЕКЗПЧОС требует, чтобы лишение свободы было законным. Прежде всего, это означает, что задержание осуществляется в порядке, предусмотренном внутригосударственным законом. Однако в том же решении суд указывает на то, что любое лишение свободы должно согласовываться и с целью статьи 5 ЕКЗПЧОС – защищать людей от произвола [15].
Описанное выше постановление Харьюского уездного суда от 21.5.2010 г. нарушило предусмотренное статьей 20 Основного закона и частью 1 статьи 5 ЕКЗПЧОС право на свободу заинтересованного лица и важнейший принцип законности, содержащийся в этих законоположениях.
Поведение, оправдывающее лишение личной свободы
Как часть 1 статьи 11 Закона о психиатрической помощи [16], так и часть 1 статьи 19 Закона о социальном обеспечении [17] устанавливают обстоятельства, при одновременном наличии которых человека можно лишить свободы:
1) лицо страдает тяжким психическим расстройством, ограничивающим его способность отдавать отчет о своих действиях или руководить ими;
2) в случае оставления лица без лечения в больнице / непомещения лица в учреждение опеки и попечительства для получения услуги круглосуточного специального ухода лицо в связи с психическим расстройством будет представлять опасность для собственной жизни, здоровья и безопасности или жизни, здоровья и безопасности других лиц;
3) иные меры психиатрической помощи / иные услуги социального попечения оказались недостаточными либо их применение не представляется возможным;
Процедурные правила помещения в закрытое учреждение прописаны в главе 54 Гражданского процессуального кодекса.
Законодатель не расписал детально, что именно следует понимать под опасностью и каковы критерии оценки опасности.
Поэтому у суда и участников процесса помещения в закрытое учреждение отсутствует однозначное понимание того, что имеется в виду под опасностью. До сих пор понятие опасности главным образом наполнял содержанием Государственный суд в своих судебных актах [18]. В нынешнем году Таллиннский окружной суд проявил понимание в отношении природы человека и констатировал, что при определенных условиях раздраженное состояние и нестабильность могут быть нормальной человеческой реакцией.
А именно, в своем постановлении от 18.08.2010 г. Таллиннский окружной суд констатировал следующее:
«Окружной суд согласен здесь с мнением подателя частной жалобы в том, что в ситуации, когда лицо против его воли помещено в психиатрическую клинику, и поэтому явно раздражено и нестабильно, названное поведение нельзя истолковывать как психическое расстройство или как опасность лица для себя самого или других людей. По мнению подателя жалобы, такое поведение даже можно оправдать и счесть нормальным, если человек необоснованно и безосновательно против его воли помещается в закрытое учреждение».[19]
Таллиннский окружной суд в своем постановлении от 12.10.2010 г., отменившим прежнее постановление Харьюского уездного суда в части помещение на психиатрическое лечение независимо от воли лица, пришел к выводу: «Из того, что причастное к делу лицо громко поет, бегает или танцует и предъявляет нелепые требования, нельзя сделать вывод о его опасности для себя или окружающих»[20].
Речь идет о важных решениях, поскольку суды первой инстанции учитывают практику окружного суда при вынесении своих решений.
Применение менее ограничивающих мер
«Опасных сумасшедших на улицу»? – такую реакцию СМИ вызвало второе чтение в парламенте законопроекта Министерства юстиции 2010 года в феврале того же года. Потребность в изменении системы принудительного лечения была выявлена после публикации исследования Министерства юстиции 2008 года «Анализ скорости и организации направления лиц с психическими расстройствами на принудительное лечение»[21], которое содержало следующую рекомендацию:
«… создать «условия» возможности применения принудительного лечения, чтобы в достаточной степени поправившиеся лица не должны были удерживаться на принудительном лечении, но если лицо совершит новое деяние или станет опасным, то его можно будет в упрощенном порядке направить обратно на лечение; создать систему для обеспечения качества экспертиз; создать систему опорных лиц для тех лиц, у которых отмечаются более серьезные психические расстройства или которые не менее одного раза направлялись на независящее от их воли или принудительное психиатрическое лечение».
В феврале 2010 года ежедневная газета «Постимеэс» представила обзор мнений различных сторон по вопросу принудительного амбулаторного лечения в статье «Законопроект позволил выпустить на улицу часть душевнобольных, совершивших злодеяния»[22]. Заведующая Эстонским представительством пациентов Пилле Ильвес выразила мнение, что менее опасные душевнобольные в будущем могли бы посещать психиатра только один-два раза в месяц, получать там, в числе прочего, т.н. инъекцию поведения, и благодаря лечению продолжать вести вполне обычную жизнь. Вице-канцлер Министерства юстиции Хейли Сепп подчеркнула, что большим плюсом амбулаторного принудительного лечения как раз и является его гибкость и предложение лучших возможностей для занятий с правонарушителями и их возвращения в социально-общественную жизнь. Председатель Эстонского общества психиатров Андрес Лехтметс придерживается следующего мнения:
«Принудительное лечение не является обычной медицинской услугой. Если обычно больной обращается к врачу в качестве клиента, то на принудительное лечение человек направляется в обязательном порядке. Проходящих принудительное амбулаторное лечение должны поддерживать психиатры, имеющие специальную подготовку. Контингент подвергающихся принудительному лечению нуждается в специализированной помощи, чтобы система работала. Это нельзя доверять в руки произвольного психиатра. В Европе судебная психиатрия представляет собой отдельную специальность».
Заслуживает одобрения, что Рийгикогу принял изменения к закону[23], которыми узаконено принудительное амбулаторное психиатрическое лечение, представляющее собой менее ограничивающую меру по сравнению со стационарным лечением. В принятом законе сохранились содержащиеся в законопроекте[24] положения, согласно которым содержательные аспекты амбулаторного принудительного психиатрического лечения будут регулироваться статьей 17 Закона о психиатрической помощи и принятыми министром социальных вопросов правоприменительными актами, в которых уточняются требования, предъявляемые к лицам, проводящим принудительное лечение, требования к лечению и организация труда лиц, оказывающих услуги здравоохранения. Действующий в настоящее время закон не устанавливает, как и кто должен осуществлять государственный надзор за принудительным лечением, однако с 1 сентября государственный надзор как за принудительным амбулаторным и стационарным психиатрическим лечением начнет осуществлять Департамент здоровья. Касающиеся принудительного лечения изменения Уголовно-процессуального кодекса и Закона о психиатрической помощи не вносят ясности в то, как государство планирует обеспечивать систему наблюдения за лицами, получающими принудительное амбулаторное лечение, гарантировать лицам, подвергающимся принудительному лечению, своевременный доступ на прием к психиатру и обеспечивать необходимое обучение психиатрам. Также из законопроекта не явствует, кто несет ответственность за вред, возникший в ходе принудительного амбулаторного лечения. Государство или лицо, оказывающее медицинскую услугу?[25] Государственный суд в своем акте от 17 апреля 2009 года в судебном деле М.В. против эстонского государства и Фонда SA PERH пришел к выводу, что в случае назначенного независимо от воли в порядке административного или гражданского судопроизводства психиатрического лечения речь идет об обязательственно-правовых отношениях и в таких отношениях государство не несет ответственности за причинение вреда[26].
Эта точка зрения Государственного суда противоречит практике ЕСПЧ, где суд в решении по делу Сторк против Германии пришел к выводу, что государство несет ответственность и при проведении независящего от воли лица психиатрического лечения в частноправовом лечебном заведении. В законодательстве государства должна существовать возможность его применения способом, согласующимся с ЕКЗПЧОС. При обеспечении защищенных ЕКЗПЧОС прав государства-участники, прежде всего, их суды, должны применять национальное право в духе гарантируемых конвенцией прав. Неспособность справиться с решением этого вопроса может квалифицироваться как нарушение государством положения ЕКЗПЧОС [27].
Компенсация за незаконное лишение свободы
Объектом регулирования статьи 5 ЕКЗПЧОС является и компенсация за незаконное лишение свободы. Каждый, кто стал жертвой заключения под стражу или задержания в нарушение положений настоящей статьи, имеет подлежащее исполнению право на компенсацию (ч. 5 ст. 5 ЕКЗПЧОС). Конституция устанавливает, что каждый имеет право на возмещение противоправно причиненного ему кем бы то ни было морального и материального ущерба (статья 25 Конституции).
В уголовных делах имущественный вред, причиненный незаконно задержанным лицам, возмещается на основании Закона о возмещении вреда, причиненного государством лицу необоснованным лишением свободы (ЗВВПГЛНЛС). Причем возмещение выплачивается в установленной сумме, без учета указанного выше конституционного урегулирования [28]. Однако в уголовных делах такое урегулирование все-таки действовало, пока безосновательно пребывавший под стражей 171 день В. Ыйглане не подал в административный суд жалобу, в которой сделал вывод о том, что части 1, 2 и 4 статьи 5 ЗВВПГЛНЛС следует признать противоречащими статьям 11, 12 и 25 Конституции. Судебная коллегия Государственного суда по административным делам отметила, что действующее право не содержит четких регулирующих положений, позволяющих принять решение по требованиям о возмещении вреда, связанного с противоправным лишением свободы [29].
Пленум Государственного суда сделал вывод, что поскольку пленуму при разрешении кассационной жалобы В. Ыйглане следует сделать заключение о согласованности частей 1, 2 и 4 статьи 5 ЗВВПГЛНЛС с принципами равного обращения и возмещения вреда, установленными статьями 12 и 25 Конституции, а также о конституционности ч. 1 ст. 15 Закона об ответственности государства в части, ограничивающей возмещение вреда, причиненного противоправным лишением свободы, то пленум привлечет к разбирательству дела также Рийгикогу, канцлера юстиции и министра юстиции[30].
В своем ответе Государственному суду канцлер юстиции пришел к выводу, что части 1, 2 и 4 ст. 5 Закона о возмещении вреда, причиненного государством лицу необоснованным лишением свободы, противоречат Конституции в части, в которой устанавливается, что выплатой нормированного возмещения лицу компенсирован доход, не полученный им вследствие необоснованного лишения свободы [31].
Если в уголовных делах имеется предусмотренное ЗВВПГЛНЛС урегулирование, которое все-таки позволяет возмещать ущерб, почему же тогда лицам, необоснованно лишенным свободы в гражданском судопроизводстве, как в описанном выше случае, закон не предусматривает какого-либо порядка возмещения вреда? Ведь Эстонская Республика 11 июля 2008 года подписала соглашение по находившемуся на рассмотрении Европейского Суда по правам человека делу M.V. против эстонского государства, в котором принято решение, что Министерство юстиции составит проект такого законодательного акта, на основании которого будет возмещаться вред, причиненный и тем лицам, которые противозаконно помещены в учреждения опеки и попечительства в порядке гражданского судопроизводства [32].
На то, что это обещание, данное Правительством Республики, до сих пор не выполнено и в эстонском законодательстве отсутствует компенсационный механизм возмещения вреда, причиненного необоснованным лишением свободы в порядке гражданского судопроизводства, обращали внимание Эстонское представительство пациентов и Mental Disability Advocacy Center в представленном в Комитет по правам человека ООН теневом рапорте к представленному Эстонией рапорту, посвященному выполнению Международного пакта о гражданских и политических правах [33]. Однако Комитет по правам человека ООН не счел эту тему достаточно существенной, чтобы приобщить ее к заключению, вынесенному об эстонском государстве 4.8.2010 года.
Заключение
В 2010 году ЕСПЧ продолжал критиковать неразумную продолжительность судопроизводства, которая в данном случае означала длительное задержание лица в течение большей части процесса и его безуспешные попытки добиться прекращения задержания. Наличие такой критики особенно достойно сожаления с учетом того, что Эстония неоднократно в течение ряда лет уже подвергалась критике в этой части. В 2010 году снова на повестке дня появилось данное в 2008 году и невыполненное обещание, согласно которому Министерство юстиции должно было составить законопроект, позволяющий возмещать вред лицам, которые противозаконно помещены в психиатрическую больницу или в учреждение опеки и попечительства в порядке гражданского судопроизводства.
Достойно сожаление легкомысленное решение Харьюского уездного суда о помещении лица в психиатрическую клинику в ходе судебного спора в области семейного права, причем при полном отсутствии на то законных оснований. В то же время можно привести и пример позитивного развития. Это два постановления суда, вынесенные по двум другим казусам, в которых Таллиннский окружной суд, наполняя содержанием термин «опасность», пришел к выводу о том, что раздражительность и нестабильность лица в ситуации, в которой оно было против его воли помещено в психиатрическую клинику, не обязательно означает его опасность. Такое поведение скорее означает нормальную реакцию лица на положение, в котором его безосновательно удерживали.
В качестве позитивного развития можно привести изменения в законодательстве, позволяющие проводить принудительное амбулаторное психиатрическое лечение. В результате этого безопасные для общества, и, тем не менее, нуждающиеся в психиатрическом лечении лица не должны постоянно пребывать в медицинском учреждении, а могут посещать медицинское учреждение в соответствии с предписанием врачей.
Рекомендации
- Пересмотреть положения, регулирующие судопроизводство, и проанализировать причины, по которым Эстония не способна выполнить вытекающее из ЕКЗПЧОС обязательство о проведении судебного процесса в течение разумного срока, а в случае невозможности этого, освободить лицо на время судебного процесса.
- Проанализировать причины, которые позволили на основании решения Харьюского уездного суда поместить лицо в психиатрическую клинику на незаконных основаниях и способом, который затруднил защиту его прав.
- Реализовать подписанное 11 июля 2008 года соглашение в казусе М. В. против Эстонии, по которому государство приняло на себя обязательство составить законодательный акт, позволяющий возмещать вред и тем лицам, которые незаконно помещены в учреждения опеки и попечительства в порядке гражданского судопроизводства.
[1] См., например, Европейский суд по правам человека. Решение от 4 февраля 2010 г. по казусу Малков против Эстонии. Заявление № 31407/07.
[2] Европейский суд по правам человека. Решение от 24 октября 1997 г. по казусу Винтерверп против Нидерланов. Заявление № 6301/73. Пункт 60.
[3] Малков против Эстонии.
[4] Конвенция о защите прав человека и основных свобод (далее – ЕКЗПЧОС). Принята в Риме, 4.11.1950. Подписана Эстонией 14.05.1993. Ратифицирована 16.04.1996. Статья 3. Часть 3 статьи 5 устанавливает: «Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом “c” пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда до обсуждения дела. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд».
[5] Часть 1 статьи 6 ЕКЗПЧОС устанавливает: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в течение разумного срока созданной на основании закона независимой и беспристрастной институцией с полномочиями отправления правосудия».
[6] Пункт 6¹ статьи 385 Уголовно-процессуального кодекса (RT I 2003, 27, 166 … RT I, 23.02.2011, 2) устанавливает, что жалоба на постановление не может быть подана на постановление суда о проверке обоснованности заключения под стражу.
[7] Харьюский уездный суд. Постановление суда № 2-09-66820 (21.05.2010).
[8] Части 3 и 4 статьи 537 Гражданского процессуального кодекса (RT I 2005, 26, 197 … RT I, 30.12.2010, 2) устанавливают: «(3) Если лицу назначена экспертиза, то оно обязано явиться к эксперту. В случае неявки лица к эксперту суд может после заслушивания мнения эксперта применить для доставки лица к эксперту привод. (4) Суд может после заслушивания эксперта назначить помещение лица на срок до одного месяца в лечебное учреждение для освидетельствования, если это требуется для производства экспертизы. До вынесения постановления лицо должно быть заслушано. В случае необходимости суд может постановлением продлить срок задержания лица до трех месяцев и применить в отношении него привод».
[9] Таллиннский окружной суд. Постановление суда по гражданскому делу 2-09-66820 (18.06.2010).
[10] Под закрытым учреждением здесь подразумевается психиатрическая и / или инфекционная больница и закрытое отделение приюта.
[11] Винтерверп против Нидерланов.
[12] В контексте эстонского законодательства в зависимости от применяемой меры это означает либо заключение психиатра, либо заключение назначенного судом эксперта.
[13] В контексте эстонского законодательства сейчас применяется понятие «человек с особыми психическими потребностями».
[14] Европейский суд по правам человека. Решение от 21 февраля 1990 г. в казусе Ван дер Леер против Нидерландов. Заявление № 11509/85. Пункт 27.
[15] Европейский суд по правам человека. Решение от 27 июля 2010 г. в казусе Гатт против Мальты. Заявление № 28221/08. Пункт 40.
[16] Закон о психиатрической помощи. RT I 1997, 16, 260 … RT I, 23.02.2011, 2.
[17] Закон о социальном обеспечении. RT I 1995, 21, 323 … RT I 2010, 41, 240.
[18] См., например, решение Судебной коллегии по гражданским делам Государственного суда по гражданскому делу 3-2-1-145-06 (2.03.2007).
[19] Таллиннский окружной суд. Постановление суда по гражданскому делу 2-10-26582 (18.08.2010).
[20] Таллиннский окружной суд. Постановление суда по гражданскому делу 2-10-29892 (12.10.2010).
[21] Tammiste, Brit ja Kaing, Hendrik (2008). Psüühikahäiretega isikute sundravile suunamise kiiruse ja korralduse analüüs. Justiitsministeerium. Arvutivõrgus saadaval:http://www.just.ee/orb.aw/class=file/action=preview/id=39634/Ps%FC%FChikah%E4iretega_isikute_sundravile_suunamise_kiiruse_ja_korralduse_anal%FC%FCs_B.Tammiste,_H._Kaingx.pdf. Lk 73–74. [Примечание переводчика: Брит Таммисте и Хендрик Каинг (2008). «Анализ скорости и организации направления лиц с психическими расстройствами на принудительное лечение», Министерство юстиции. В компьютерной сети доступно: http://www.just.ee/orb.aw/class=file/action=preview/id=39634/Ps%FC%FChikah%E4iretega_isikute_sundravile_suunamise_kiiruse_ja_korralduse_anal%FC%FCs_B.Tammiste,_H._Kaingx.pdf. Стр. 73-74].
[22] Raun, Alo (2010). Eelnõu lubaks osa kurja teinud vaimuhaigeid tänavale. Postimees, 16.02.2010. Arvutivõrgus saadaval: http://www.postimees.ee/?id=225267. [Примечание переводчика: Ало Раун (2010). «Законопроект позволил выпустить на улицу часть душевнобольных, совершивших злодеяния», Postimees, 16.02.2010. В компьютерной сети доступно: http://www.postimees.ee/?id=225267].
[23] Закон о внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс и связанные с ним законы. RT I, 23.02.2011, 1.
[24] 599SE-III Законопроект Закон о внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс и связанные с ним законы. В компьютерной сети доступно: http://www.riigikogu.ee/?page=eelnou&op=ems&emshelp=true&eid=793874&u=20110421095123.
[25] Части 2 и 3 статьи 1 Закона об ответственности государства (RT I 2001, 47, 260 … RT I, 14.04.2011, 4) устанавливают: «(2) Настоящим Законом не регулируются восстановление прав и возмещение вреда в сфере частноправовых отношений. (3) Под причинением вреда в сфере частноправовых отношений понимается причинение вреда носителем публичной власти: 1) при нарушении обязанностей, вытекающих из обязательственных правоотношений, в том числе при оказании в частноправовой форме транспортных, медицинских или иных услуг…;»
[26] Судебная коллегия Государственного суда по административным делам. Решение по гражданскому делу № 3-3-1-16-09. (17.04.2009). Пункты 14-15.
[27] Европейский суд по правам человека. Решение от 16 июня 2005 г. по казусу Сторк против Германии. Заявление № 61603/00. Пункт 93.
[28] Часть 1 статьи 5 Закона о возмещении вреда, причиненного государством лицу необоснованным лишением свободы (RT I 1997, 48, 775 … RT I 2004, 46, 329) устанавливает, что лицу выплачивается возмещение в размере суммы, составляющей семь дневных ставок (дневных заработков) за каждые сутки необоснованного лишения лица свободы.
[29] Судебная коллегия Государственного суда по административным делам. Постановление по административному делу № 3-3-1-69-09 (15.03.2010). Пункт 23.
[30] Пленум Государственного суда. Постановление суда по гражданскому делу № 3-3-1-69-09 (15.06.2010). Пункт 24(2).
[31] Канцлер юстиции (2010). Мнение относительно конституционного надзора в судопроизводстве, № 9-2/101471/1005395. 10.09.2010. В компьютерной сети доступно: http://www.oiguskantsler.ee/public/resources/editor/File/ERIMENETLUSED/Arvamused_Riigikohtule_2010/Riigikohus_arvamuse_edastamine_AVVKHS___5_lg_1_ja_2_ning_lg_4_ls_1_p_hiseadusp_rasus.pdf.
[32] Европейский суд по правам человека. Решение от 7 октября 2008 по казусу М. В. против Эстонии. Заявление № 21703/05.
[33] Eesti Patsientide Esindusühing ja Vaimse Puude Eestkoste Keskus (2010). Shadow report on the implementation of the International Covenant of Civil and Political Rights by Estonia [Variaruanne Eesti riigi rahvusvahelise kodanike ja poliitiliste õiguste konventsiooni täitmisest]. Juuni 2010. Arvutivõrgus saadaval: http://www2.ohchr.org/english/bodies/hrc/docs/ngos/EPAA_MDAC_Estonia99.doc. Lk 6, punkt 4. Shadow report on the implementation of the International Covenant of Civil and Political Rights by Estonia, p 6, point 4, http://www2.ohchr.org/english/bodies/hrc/docs/ngos/EPAA_MDAC_Estonia99.doc. [Примечание переводчика: Эстонское представительство пациентов и Центр опеки над лицами с особыми психическими потребностями (2010). Теневой отчет о выполнении эстонским государством международной конвенции о гражданских и политических правах. Июнь 2010. В компьютерной сети доступно: http://www2.ohchr.org/english/bodies/hrc/docs/ngos/EPAA_MDAC_Estonia99.doc. Стр. 6, пункт 4].