Право на уважение к семейной и частной жизни

В качестве положительного примера в сфере защиты данных можно привести продолжение деятельности Инспекции по защите данных (ИЗД) по разъяснению принципов защиты данных, в особенности опубликование инструкций рекомендательного характера[1]. В 2010 году существенных изменений в законы, связанные с защитой персональных данных, не вносилось.

В связи с защитой данных можно привести примечательный случай, когда в рамках избирательной кампании партии Isamaa ja Res Publica Liit (IRL) проводился электронный опрос «IRL слушает Твой голос!», в ходе которого собирались и обрабатывались персональные данные. В результате надзорного производства ИЗД пришла к выводу о недопустимости использования собранных в целях прямого маркетинга (для передачи в будущем посланий политического содержания) данных, поскольку анкета опроса не оставляла респондентам ясно выраженной возможности отказаться от обработки данных, поэтому полученное от субъекта данных согласие недействительно[2]. В октябре 2010 года ИЗД дополнительно опубликовала инструкцию рекомендательного характера об использовании персональных данных в избирательной кампании [3].

О праве людей с ограниченными возможностями здоровья на частную жизнь в аспекте ратификации Конвенции о правах инвалидов

Президент Эстонии подписал Конвенцию о правах инвалидов (КоПИ) 25 сентября 2007 года. В министерстве социальных дел в октябре 2010 года был подготовлен проект ратификации КоПИ и Факультативного протокола к ней. В этом проекте, в частности, приводится намерение Эстонии

«[составить] по статье 12 декларацию, согласно которой [Эстония] разъясняет, что в нашем понимании статья 12 не может истолковываться как обязательство устранить все возможности ограничения правоспособности. Эстония оставляет за собой право проведения существующей государственной практики, согласно которой суд может назначать опекуна лицам с ограниченной дееспособностью»[4].

Дело в том, что часть 2 статьи 12 КоПИ устанавливает, что люди с ограниченными возможностями здоровья наравне с другими обладают правоспособностью во всех аспектах жизни [5].

В явном противоречии с этим положением находится часть 2 статьи 204 Гражданского процессуального кодекса, на основании которой при наличии у суда сомнений в том, что участник процесса обладает гражданской процессуальной дееспособностью, суд может возбудить производство по назначению участнику процесса опекуна [6].

Объединение Эстонское представительство пациентов (ЭПП) подняло вопрос о том, насколько согласуются с Конституцией Эстонской Республики и Конвенцией о правах инвалидов обстоятельства, связанные с назначением судом судебно-медицинской экспертизы для проверки гражданской процессуальной дееспособности лица. Причем общеизвестно, что у судебных психиатров отсутствуют юридические знания и поэтому они не могут быть экспертами по смыслу части 1 статьи 293 ГПК. ЭПП поднимало вопрос как в Министерстве юстиции, так и в Канцелярии канцлера юстиции, но до сих пор получало ответы, согласно которым регулирующее положение части 2 статьи 204 ГПК необходимо и помогает защищать права ограниченно дееспособных лиц в гражданском судопроизводстве.

Так, например, канцлер юстиции в своем ответе на запрос ЭПП дал следующие разъяснения:

«Между дееспособностью и гражданской процессуальной дееспособностью нет прямой связи. Лицо, гражданская процессуальная дееспособность которого ограничивается, не обязательно неспособно самостоятельно совершать действительные сделки в любой сфере жизни. Однако основанием для ограничения гражданской процессуальной дееспособности может быть только имеющееся у лица расстройство психического здоровья. Признаком расстройства, которое может быть основанием для ограничения гражданской процессуальной дееспособности, в принципе, может стать неправильная оценка лицом своего фактического и правового положения, но не в связи с недостаточностью своих юридических знаний, а по сравнению с не обладающим юридическими знаниями психически здоровым человеком. При возникновении таких сомнений суд должен способом, приведенным в части 1 статьи 204 ГПК, проверить наличие у участников процесса гражданской процессуальной правоспособности и гражданской процессуальной дееспособности. Для проверки гражданской процессуальной дееспособности суд может привлекать эксперта в соответствующей области. Несомненно, экспертом, компетентным определить наличие расстройства психического здоровья, является психиатр. Тем не менее, следует подчеркнуть, что основанием ограничения гражданской процессуальной дееспособности не может быть только обстоятельство, связанное с желанием лица защитить свои различные права и свободы путем обращения в суд»[7].

Однако, суды в производстве, возбужденном на основании ч. 3 ст. 204 ГПК, проверяют не только гражданскую процессуальную дееспособность людей, но и подчиняют экспертизе все сферы жизни человека, в т.ч., например, способность осуществлять избирательное право, самостоятельно совершать сделки, право принимать решения по организации своего лечения и повседневной жизни, составлять завещания, вступать в брак и т.д. Все это не соответствует утверждениям канцлера юстиции[8]. Таким образом, суд бессмысленно вмешивается в частную жизнь человека и в тех областях, где никто не добивался от суда ограничения дееспособности лица.

Назначение опекуна в целях осуществления гражданской процессуальной дееспособности было бы полезно в том случае, если бы опекуном назначалось лицо, обладающее юридическими знаниями, которое действительно способно оценить обоснованность и доказательность заявления, поданного в суд, как утверждается, ограниченно дееспособным лицом. Однако обычно опекуном лицу назначается кто-либо из его близких, не обладающих юридическими знаниями, или местное самоуправление, у которого также не имеется компетенции на представление лица в гражданском судопроизводстве.

Европейский Союз ратифицировал КоПИ 23 декабря 2010 года, это значит, что Европейская Комиссия, Парламент, Совет Европы и Европейский Суд принимают на себя обязательство по соблюдению установленных КоПИ прав людей с ограниченными возможностями здоровья [9]. В настоящее время в Эстонии производство по ратификации КоПИ не закончено. Однако соответствующий проект уже разработан и направлен в соответствующие организации вместе с объяснительной запиской [10]. Из объяснительной записки явствует желание Министерства социальных дел снабдить конвенцию декларацией в связи с урегулированием назначения опекуна в Эстонии. Министерство социальных дел предлагает следующее: «Эстония оставляет за собой право проводить прежнюю государственную практику, согласно которой суд может назначить лицу с ограниченной дееспособностью опекуна». Сейчас трудно оценить влияние такого намерения и самой декларации. Возможно, что у Эстонии возникнет необходимость разъяснить подобную практику перед Судом Европейского Союза, но с учетом сделанной Европейским судом оговорки, что каждый член ЕС вправе принимать самостоятельные решения, такая возможность невелика [11].

Рекомендации

• Ратифицировать Конвенцию ООН Конвенцию о правах инвалидов без оговорок и привести существующее урегулирование ограничения дееспособности и назначения опекуна в соответствие с конвенцией.
• Существенно увеличить компетенцию людей, назначаемых опекунами, в целях обеспечения эффективной защиты прав лиц с ограниченной дееспособностью.