Ключевые темы
- Вызванные COVID-19 ограничения повлияли на свободу передвижения, собраний и ассоциаций, а также на право на уважение частной и семейной жизни, образование и занятие предпринимательством.
- В связи с пандемией возник целый ряд различных вопросов относительно защиты данных, при этом Эстония при создании новых решений (например, в случае мобильного приложения HOIA) уделяла правам приватности главное внимание.
- Распространение ложной информации приводит к возникновению проблем при борьбе с пандемией, и наибольшую поляризацию общества в этой связи вызывают темы, связанные с вакцинацией.
Обзор ситуации и ограничений
12 марта 2020 года правительство в связи с пандемией COVID-19 объявило в Эстонии особое положение, которое завершилось 18 мая 2020 года. С 12 августа 2021 года в Эстонии действует чрезвычайная ситуация в сфере медицины.[1]
В марте 2020 года Эстонское государство сообщило Совету Европы о намерении использовать предусмотренное статьей 15 Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ) право применять исключения в отношении следующих из конвенции обязательств. Эстония сообщила о приостановке действия целого ряда прав, включая право на свободу и неприкосновенность лица, право на справедливое судопроизводство, право на уважение частной и семейной жизни, право на свободу собраний и формирование ассоциаций, право на образование и свободу передвижения.[2] Использование дерогации было прекращено при прекращении особого положения 18 мая 2020 года.[3]
Большинство введенных государством мер против COVID-19 касались ограничения свободы передвижения, собраний и ассоциаций. Кроме того, применялись меры, которые чрезмерно ограничивали предпринимательство. Ограничения передвижения устанавливались в отношении лиц с диагнозом COVID-19 и проживающими с ними людьми, а также в отношении лиц, пересекающих государственную границу Эстонии. Было ограничено также и передвижение в общественном пространстве (правило 2+2).[4]
Ограничение передвижения особенно сильно затронуло наиболее уязвимые группы. В апреле 2020 года лицам, проживающим в домах по общему и специальному попечительству, было запрещено покидать территорию попечительского дома до завершения особого положения.[5] Ограничения в отношении попечительских домов затронули также и право на уважение частной и семейной жизни, так как в связи с установленным в попечительских домах запретом на визиты жители попечительских домов в течение долгого времени не могли встречаться со своими близкими.
Ограничения значительно повлияли и на права заключенных. Канцлер юстиции подверг критике действовавший во время особого положения в отношении заключенных запрет на прогулки на свежем воздухе, а также уменьшение возможности звонить близким до одного раза в неделю.[6]
Во время особого положения были запрещены все публичные собрания, что вызвало вопросы о том, является ли запрет на политические манифестации и богослужения соответствующим Конституции. Согласно мнению канцлера юстиции, во время особого положения предусмотренная Конституцией свобода мнения и выражения ограничена не была, так как выразить свое мнение можно было и другим способом, кроме физического собрания. Канцлер юстиции также разъяснил, что запрет на публичные собрания действительно препятствовал проведению религиозных обрядов, однако совершать религиозные обряды было разрешено в одиночку или в частном порядке, при этом церкви, молитвенные дома и храмы во время особого положения не закрывались.[7]
Кроме того, коронавирусные ограничения затронули право на образование. На время действия особого положения в школах было введено дистанционное обучение, и местами оно сохранялось и после окончания особого положения. В результате недоступности контактного обучения ученики с особыми образовательными потребностями оказались в особенно уязвимом положении. Эстонская палата людей с ограниченными возможностями отмечала, что приостановка контактного обучения в школах и специальных школах, а также приостановка оказания социальных услуг обусловила резкое увеличение попечительской нагрузки на родителей детей с ограниченными возможностями, и что оказываемая школами поддержка родителей детей с особыми образовательными потребностями в части дистанционного обучения, по мнению родителей, в большинстве случаев была недостаточной.[8]
Законодательные направления развития
В мае 2020 года вступили в силу связанные с пандемией COVID-19 законодательные изменения, которые затронули более 30 законов.[9] Канцлер юстиции подверг критике то обстоятельство, что в быстро принятый пакет крайне необходимых изменений среди прочего были включены изменения не столь срочного характера, влияние которых будет выходить за рамки особого положения. Канцлер юстиции выразил особую обеспокоенность изменением, в результате которого была уменьшена судебная проверка при направлении лица в психиатрическую больницу на лечение независимо от его желания и при помещении лица в попечительское заведение без его согласия, а также была предусмотрена возможность не заслушивать людей в рамках соответствующего судебного производства.[10]
Эстонский центр помощи беженцам и Эстонский центр по правам человека осудили предусмотренное так называемым гроздевым пакетом изменение, согласно которому задержание ходатайствующих о международной защите лиц в случае исключительно большого количества ходатайств было бы разрешено без обоснования со стороны суда.[11]
Кроме того, в мае 2021 года был принят Закон об изменении Закона о предупреждении инфекционных заболеваний и борьбе с ними. Проект уточняет компетенцию правительства и Департамента здоровья, а также добавляет в закон правовое основание, позволяющее обязывать людей в случае распространения инфекционного заболевания соблюдать меры предосторожности по инфекционной безопасности. Проект предусматривает также добавление в закон возможности привлекать к исполнению обязанностей Департамента здоровья полицию и другие органы по охране правопорядка.[12] Перед вступлением закона в силу на Тоомпеа собрались люди, чтобы выразить свое несогласие с данным законопроектом. Протестующие высказывали опасение, что на основании законопроекта полиция получит право насильно выводить из дома людей, прежде всего, детей. Эксперты по праву подтвердили, что это не соответствует действительности, и что новый закон изменит существующий порядок в минимальной степени.[13]
Судебная практика
Пандемия COVID-19 не прервала работу судебной системы Эстонии. Во время особого положения предпочтение отдавалось письменным производствам, и неизбежно необходимые судебные заседания проводились с помощью технических средств связи.[14]
Эстонские суды не получили большого количества вопросов, связанных с коронавирусными ограничениями – в основном такие жалобы направлялись канцлеру юстиции. Канцлер юстиции посчитал сомнительным то обстоятельство, что ограничения были введены посредством общего распоряжения, в отношении которого канцлер юстиции не имеет возможности инициировать надзор за конституционностью. Соответственно, в таком случае при нарушении прав человеку придется самостоятельно идти в суд.[15] Таллиннский административный суд в отношении этого вопроса отметил, что форма общего распоряжения для ограничений является корректной и обеспечивающей для лиц более лучшие возможности по защите своих интересов и прав. Этим же решением суд отказал в удовлетворении жалобы Целевого фонда «В защиту семьи и традиции» (Sihtasutus Perekonna ja Traditsiooni Kaitseks) относительно правомерности коронавирусных ограничений, заявив, что являющиеся предметом спора ограничения, заключавшиеся в ограничении количества участников публичного собрания, были подходящими, необходимыми и умеренными для препятствования распространению COVID-19.[16]
Больше всего судебных решений, которые касались коронавирусных ограничений, было вынесено в отношении прав заключенных в связи с жалобами, касавшимися ограничения права на передвижение и свободу общения. Вынесенные в этой связи судебные решения указывают на то, что, по мнению судов, ограничения в тюрьмах, например, запрет длительных свиданий, являются пропорциональными, так как общественный интерес в препятствовании распространению вируса перевешивает влияние ограничений на права заключенных.[17]
Статистика и исследования
В 2021 году Центр политических исследований Praxis опубликовал исследование «Социально-экономическое влияние пандемии COVID-19 на гендерное равноправие», в котором отмечалось, что гендерное неравенство во время пандемии усугубилось. С закрытием школ и учреждений по уходу за детьми большая часть нагрузки в связи с уходом за ребенком и выполнением работ по дому легла на женщин, в результате чего у них уменьшились возможности заниматься оплачиваемой работой. В результате анализа выяснилось, что во время пандемии в Эстонии было принято недостаточно мер по поддержке гендерного равноправия.[18]
Летом 2020 года Эстонская палата людей с ограниченными возможностями провела мини-исследование «Способность людей с ограниченными возможностями справляться в повседневной жизни во время кризиса». В приведенных на основании исследования рекомендациях подчеркивалась необходимость обеспечения первостепенных социальных услуг для людей с ограниченными возможностями, и необходимость обеспечения возможности контактного обучения для детей с особыми образовательными потребностями также и в условиях кризиса. Кроме того, была отмечена важность доступной коммуникации и организации превентивной социальной работы.[19]
Обнадеживающие и подающие надежду практики
В августе 2020 года в Эстонии было запушено мобильное приложение HOIA, которое уведомляет пользователей, если они находились в близком контакте с носителем коронавируса. Несмотря на то, что оценить влияние приложения достаточно сложно, позитивным является то обстоятельство, что при разработке приложения особое внимание уделялось защите персональных данных. Приложение не позволяло устанавливать личность пользователей или место их расположения, и информация о личности инфицированных пользователей или близко контактировавших с ними лиц государству не направлялась.[20] В этом отношении приложение HOIA заслужило признание со стороны Инспекции по защите данных и бюро канцлера юстиции.[21]
Самые важные общественные дискуссии
Споры о вакцинации и ношении маски широко распространились как в социальных медиа, так и за их пределами. Часть людей воспринимают установленные для препятствования COVID-19 ограничения как лишение свободы и нарушение прав человека. Этому способствовало и распространение ложной информации, и особенно резонансной в Эстонии стала ложная информация о вакцинации.
С вакцинацией связан целый ряд широко обсуждавшихся в медиа тем, особенно, требование о предъявлении справки COVID-19 (так называемого паспорта вакцинации). С осени 2020 года в Эстонии предъявлять справку COVID-19 необходимо для участия в самых различных действиях, в том числе, на публичных собраниях, на мероприятиях, в развлекательных учреждениях и на предприятиях общественного питания. В опубликованных в медиа статьях-мнениях прежде всего анализировалось соответствие использования паспорта вакцинации в немедицинских целях праву на равное обращение, а также вопросы, связанные с защитой персональных данных.[22]
Согласно профессору Таллиннского университета Марту Суси, использование паспорта вакцинации не нарушает права человека в том случае, если его предъявление не является неизбежным условием для получения доступа к определенным услугам или мероприятиям, и если для каждого человека на практике обеспечена возможность получить паспорт вакцинации.[23] В мае 2021 года канцлер юстиции пояснил, что требование к потребителям определенных услуг о предъявлении справки об иммунитете является обоснованным для уменьшения опасности инфицирования, однако такое решение должно быть временным и действующим только до тех пор, пока этого требует эпидемиологическая ситуация.[24]
Описание случая
К канцлеру юстиции обратилась заразившаяся коронавирусом воспитательница детского сада, которая сообщила о положительном результате своего теста руководству детского сада. Директор сообщил родителям имя заболевшей воспитательницы, что вызвало недовольство родителей. По оценке канцлера юстиции, разглашению персональных данных инфицированного лица таким образом нет никакого оправдания, и что разглашение деликатной информации о здоровье однозначно запрещено. Канцлер юстиции разъяснил, что если, по мнению лица, частноправовое учреждение обрабатывает его данные неправомерно, об этом необходимо сообщить Инспекции по защите данных, которая, согласно Закону о защите персональных данных, обязана следить за исполнением требований, установленных в отношении обработки персональных данных.[25]
Рекомендации
- Обусловленные пандемией COVID-19 меры должны быть тщательно проанализированы с позиции прав человека и пропорциональности, а также публично обоснованы. Влияние ограничений необходимо взвешивать как до их введения, так и периодически задним числом, последовательно анализируя и побочные влияния.
- Очень важна конкретность и ясность как самих мер, так и распространяемой относительно них информации, в том числе и для уменьшения опасности распространения ложной информации.
- В кризисной ситуации необходимо обращать особое внимание на защиту прав уязвимых групп, включая права людей с особыми потребностями, сотрудничая с соответствующими организациями и выполняя, среди прочего, рекомендации Эстонской палаты людей с ограниченными возможностями.[26]
[1] Vabariigi Valitsus. Koroonaviirus, tervis. 22.10.2021.
[2] Eesti Vabariigi alaline esindus Euroopa Nõukogu juures. 2020. Note verbale No. 1-16/6. 20.03.2020.
[3] ERR. 2020. Eesti teavitas Euroopa Nõukogu eriolukorra lõppemisest. 16.05.2020.
[4] Riigi Teataja, Koroonaviiruse leviku tõkestamise õigusaktide terviktekstid.
[5] Eriolukorra juhi korraldus hoolekandeasutustes liikumisvabaduse piirangu kehtestamise kohta. 2020. – Riigi Teataja III, 17.05.2020, 20
[6] Õiguskantsler. 2020. COVID-19 haigust põhjustava viiruse leviku tõkestamise meetmed. Dok nr 7-7/200489/2001899. 06.04.2020.
[7] Õiguskantsler. 2020. Õiguskantsleri aastaülevaade – Õigusriik eriolukorras.
[8] Eesti Puuetega Inimeste Koda. 2020. Puudega inimeste toimetulek kriisiajal.
[9] Abipolitseiniku seaduse ja teiste seaduste muutmise seadus (COVID-19 haigust põhjustava viiruse SARS-Cov-2 levikuga seotud meetmed). 2020. – Riigi Teataja I, 06.05.2020, 1.
[10] Õiguskantsler. 2020. Tähelepanekud abipolitseiniku seaduse ja teiste seaduste muutmise seaduse (COVID-19 haigust põhjustava viiruse SARS-Cov-2 levikuga seotud meetmed) eelnõu kohta. 07.04.2020.
[11] Eesti Inimõiguste Keskus ja Eesti Pagulasabi. 2020. Arvamus abipolitseiniku seaduse ja teiste seaduste muutmise seaduse (COVID-19 haigust põhjustava viiruse SARS-Cov-2 levikuga seotud meetmed) eelnõu 170 SE kohta. 13.04.2020.
[12] Nakkushaiguste ennetamise ja tõrje seaduse muutmise seadus. (2021). – Riigi Teataja I, 22.05.2021, 3.
[13] Ellermaa, E. 2020. Meeleavaldajate ja õigusekspertide tõlgendus seaduseelnõust läheb lahku. ERR. 08.04.2021.
[14] Kohtute haldamise nõukoda. 2020. Kohtute haldamise nõukoja soovitused õigusemõistmise korraldamiseks eriolukorra ajal. 16.03.2020.
[15] Õiguskantsler. 2021. Õiguskantsleri aastaülevaade.
[16] ERR. 2021. Halduskohus ei rahuldanud SAPTK kaebust koroonapiirangute kohta. 01.10.2021.
[17] Vt nt Tartu Ringkonnakohtu 21.12.2020 määrus asjas nr 3-20-2343; Tallinna Ringkonnakohtu 18.01.2021 määrus asjas nr 3-20-2267.
[18] Haugas S., Sepper, M-L. Mõttekoda Praxis. 2021. COVID-19 pandeemia sotsiaal-majanduslik mõju soolisele võrdõiguslikkusele.
[19] Eesti Puuetega Inimeste Koda. 2020. Puudega inimeste toimetulek kriisiajal.
[20] Sotsiaalministeerium. 2020. Tänasest saab laadida nutitelefoni koroonaviiruse levikut piirava mobiilirakenduse HOIA. 20.08.2020.
[21] R. Liive. 2020. AKI peab eestlaste koroonaäppi sobilikuks, õiguskantsleri büroo jagab tunnustust. Digigeenius. 19.08.2020.
[22] ERR. 2021. Ingeri Luik-Tamme ja Vitali Šipilov: vaktsineerimispassi mõju põhiõigustele. 05.03.2021.
[23] Postimees. 2021. Mart Susi: vaktsiinipass versus inimõigused. 14.05.2021.
[24] Õiguskantsler. 2021. Lihtsustatud juurdepääs teenustele immuunsustõendi alusel. Dok nr 14-1/210929/2103416. 18.05.2021.
[25] Õiguskantsler. 2021. Õiguskantsleri aastaülevaade.
[26] Eesti Puuetega Inimeste Koda. 2020. Puudega inimeste toimetulek kriisiajal.
