Свобода слова

Можно признать, что свобода слова в Эстонии обеспечена как законом, так и на практике. В 2011 году существенных проблем не появилось и ситуация не изменилась. Развитие было положительным. Проблемы в сфере средств массовой информации (СМИ) связаны, прежде всего, с недостатками в культуре общения, а не с ограничениями, применяемыми законами или государственной властью. В международном сравнении Эстонию выделают, как хороший пример свободы слова, особенно в области электронной масс-медиа, поскольку Интернет юридически гарантирован и доступ к нему считается основным правом.[1]

Свобода слова является важной свободой, как суверенная свобода и, как предпосылка для реализации прочих свобод и осуществления демократии. Свобода слова выражена в статье 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и параграфах 44-46 Конституции Эстонской Республики. Она включает свободу выражать свои мысли, получать и распространять информацию в письменной и вербальной форме, в изображениях и прочих формах, а также, право получать информацию. К свободе слова относятся, например, законы, касающиеся СМИ и законы, регулирующие доступ к информации и защиту данных.

Как некоторые основные права, так и свобода слова не является абсолютной, ее можно ограничивать в определенных ситуациях и при определенных условиях. Такие ограничения разрешены для защиты прочих прав (например, приватности), а также в целях безопасности. В статье 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод прямо сказано, что лицензирование телевидения, радио или кинематографа не запрещается.

Законы  и структуры, затрагивающие свободу слова; их развитие

В демократических государствах чтущих свободу слова обычно нет законов, которые отдельно регулируют печатные издания. Для печатных изданий (книг, журналов и газет) не требуется регистрация и разрешение на издание; количество разных печатных изданий определяет рынок. Прочие ограничения на средства массовой информации могут быть обусловлены криминальной и/или гражданской ответственностью за клевету, вытекающие из закона о защите личных данных или пенитенциарного кодекса, в размере предусматривающим ответственность за разжигание вражды и насилия. Такие положение действуют в отношении определенных высказываний, не зависимо от способа их выполнения. В правовых государствах в области радиовещания имеется специальная служба, отдельные положения закона и определенная процедура для ходатайства лицензии. Радиовещание следует регулировать в определенной степени, поскольку оно использует ограниченный природный ресурс (радиочастоты), притом частоты действуют только в том случае, когда они защищены от помех.

Именно на таких принципах основан правовой порядок, регулирующий эстонскую масс-медиа. Как и во всем мире, принципы регулирования СМИ уже не настолько четкие, поскольку Интернет и прочая модная технология сделала границы между радиовещанием и медиа размытыми. Вопросы вызывает также  то обстоятельство, что в отношении радиовещания должны существовать отдельные правила, а в отношении Интернета нет. Интернет развился так быстро и непредсказуемо, что законодательство не поспевает за ним, а это значит, что в основной части Интернет не регулируется. Эта проблема актуальна не только для Эстонии, но вопрос этот является существенным, поскольку Интернет и Интернет-медиа имеют в Эстонии огромное значение. Многие вопросы, связанные с СМИ, вставшие на повестке дня в Эстонии, в Европе и остальном мире, затрагивают именно важность модных технологий в регуляции масс-медиа.

Для подачи жалоб за распространение прессой ложной информации и вмешательство в частную жизнь в Эстонии имеется хорошо выстроенная и действующая система, основанная на саморегуляции. Если дело касается правонарушения, жалобы можно подавать в суд и не только в случае нарушения этики и добрых обычаев. Кроме того жалобы можно подавать в Совет по вопросам публичного слова или прессы. В отношении рекламы, жалобы можно также подавать в Совет по вопросам рекламы, который действует при департаменте по защите прав потребителей.

Развитие законов

Среди правил, установленных законом, затрагивающих СМИ, можно выделить положение за разжигание вражды – параграф 151 пенитенциарного кодекса.[2]

В отчете по правам человека за прошлый год упоминалось, что это положение, в нынешней своей формулировке является слишком узким, поскольку требует доказательства реальной опасности для жизни или здоровья жертвы, чтобы признать лицо виновным. В течение года в формулировке этого параграфа изменений не сделано.

В январе 2011 года вступил в силу Закон об услугах масс-медиа, который заменил до этого существующий закон о радиовещании, что явилось существенным изменением в законах в сфере СМИ.[3]

Благодаря этому закону были изменены некоторые другие законы, поскольку их пришлось согласовать с новым законом об услугах масс-медиа. Это изменение закона не явилось существенным для свободы слова, поскольку затрагивается терминология и процедуры согласования радиовещания с новыми правилами Европейского союза в сфере медиа (особенно директива аудиовизуальной медиа 2010/13/ EU; ратифицирована 5 мая 2010 года), которая обусловлена, в свою очередь, новой технологией. В основном принципы, на основании которых дается разрешение на передачу и прочие существенные принципы, остаются прежними. Новый закон упрощает систему получения разрешений на телевидение и радиовещание и делает ее гибкой, что хорошо влияет на разнообразие масс-медиа. Обновлены также правила по защите несовершеннолетних. Термин «медийные услуги», использованный в наименовании закона, в соответствии с современной терминологии, употребляемой в Европейском Союзе, охватывает множество разных технологий, а не только традиционное радиовещание.

Закон о медийных услугах не регулирует печатные издания и масс-медиа, распространяемые в Интернете, которые не приравнивается к телевиденью. Это значит, что настоящий закон не регулирует сетевые дневники (блоги), интернет-странички и пр. Как и вышеупомянутая директива ЕС, так и закон о медийных услугах распространяется на Интернет только через услуги телевидения и заказываемых телевизионных и радиопередач, в случае если они используют Интернет как метод вещания.

Некоторые изменения в сфере масс-медиа связаны с новыми технологиями. Быстрое развитие электронной медиа означает не только для Эстонии, но и для остального мира, что законы и прочие правила не поспевают за развитием и в изменившейся ситуации делаются попытки применить старые правила, которые, возможно, уже устарели. Все это может сопровождаться опасностью для свободы слова, например, если возникнет требование контролировать содержание, распространяемое через Интернет, чтобы защитить интеллектуальную собственность. Затронув эту тему можно, к примеру, упомянуть актуальное соглашение т.н. „Anti-Counterfeiting Trade Agreementi“ (ACTA) (договор о торговле, затрагивающий борьбу против фальсификации), целью которого является создание всемирных правовых рамок для защиты интеллектуальной собственности и борьбы с пиратской торговлей. В дебатах утверждалось, что ACTA может угрожать неприкосновенности частной жизни.[4]

Лицу, оказывающему Интернет-услугу, на практике запланированная система означает обширную ответственность, а именно; лицо, оказывающее Интернет-услугу, обязано контролировать движение в Интернете. Судьба закона еще не известна, поскольку Евросоюз и государства-члены имеют время для подписания до марта 2013 года.

Большое внимание в СМИ в 2010 году вызвал закон о защите источников, о котором подробнее была речь в прошлом отчете о правах человека. Закон вступил в силу 31 декабря 2010 года. В течение 2011 года в СМИ об этом много не говорилось. Если и затрагивался этот вопрос, то больше с той стороны, что вступивший в действие закон о защите источников, не привнес драматических изменений. В начале 2012 года Председатель совета прессы Сулев Вахер утверждал, к примеру, что можно согласиться со словами президента при оглашении закона и, что ничего страшного он с собой не принесет.[5]

В то же время Вахер упомянул, что вероятно следует немного подождать, прежде чем дать окончательную оценку.

Судебная практика

В течение 2011 года не было существенных судебных разбирательств, касающихся свободы слова. В отношении Эстонии не было ни одного казуса в Европейском суде по правам человека, который касался бы свободы слова. С интересом можно ожидать решения Европейского суда по правам человека в отношении жалобы Дельфи (Delfi) на Эстонию,  которая была принята в судебное производство 11 февраля 2011 года.[6]

Со свободой слова ассоциируется одно решение госсуда по защите данных, поскольку защита данных может оказаться одной из причин, на основании которой можно ограничить свободу слова.[7] Темой спора между AS EMT и Инспекции по защите данных было: существует ли необходимость в получении согласия субъекта данных при передаче и сборе данных с целью оценки кредитоспособности, не наносит ли передача данных ущерб оправданному интересу субъекта данных сверх меры или же нет, в соответствии с пунктом 2 части 7 статьи 11 Закона о защите персональных данных?

Государственный суд сначала установил, что огласка данных происходит для неопределенного круга лиц, т.е. общественности, а при передаче данных  доступ к данным открывается определенному кругу лиц, причем передача данных предполагает выполнение определенных условий. Государственный суд не согласился с мнением окружного суда о том, что передача данных предполагает дополнительно к условиям, приведенным в упомянутых нормах – согласие субъекта данных. Ссылаясь на практику Европейского суда, установили, что если обработка данных в соответствии с исчерпывающим и ограничивающим перечнем, приведенном в директиве по защите данных, в котором приведены случаи, при которых можно считать обработку данных правомерной, то нет места для дополнительных условий (например, согласие лица).

Суд подтвердил, что «Государственный суд в ранней практике подчеркивал, что Эстонское право следует истолковывать, как можно в большей мере учитывая формулировку и цели права Евросоюза. В случае противоречия между внутригосударственным правом и правом Европейского Союза, истолковывая Эстонское право, следует отдавать предпочтение к наиболее близкому праву Евросоюза». Суд отметил, что правила дают возможность для взвешивания и следует оценивать степень ущерба оправданным интересам субъекта данных, т.е. каждый раз считаться с обстоятельствами конкретного случая. В процессе взвешивания следует учитывать существенность прав субъекта данных, вытекающих из артикула 7 и 8 Хартии основного права Европейского Союза. Тем самым, через решение суда еще раз были подчеркнуты, как важность защиты данных, так и то, что при применении Эстонского права следует учитывать правовые акты и судебную практику Евросоюза.

Уже упоминалось, что саморегуляция Эстонской масс-медиа происходит через Совет по вопросам прессы. Количество жалоб, взятых в производство через Совет по вопросам прессы, в 2011 году является самым высоким за последние десять лет. Председатель совета Сулев Вахер, находит, что это, прежде всего, указывает на хороший уровень саморегуляции и подъем сознательности у людей, а не на большие проблемы с масс-медиа.[8] В Совете по делам прессы за 2011 год было принято 67 жалоб и вынесено 61 решения. Соответствующие показатели за 2010 год 42 и 34, а годом раньше 54 и 31. Из вынесенных в 2011 году решений было 33 обвинительных и 28 оправдательных.

За два предыдущих года обвинительных решений было больше. Количество жалоб по предварительному соглашению, отозванных и отправленных назад, осталось на том же уровне, как обычно (соответственно 3 и 6).[9]

Публичная дискуссия

При публичной дискуссии в сфере масс-медиа как проблема вынесена не только недостаточная культура общения и дискуссий, но и дополнительно подчеркивается нетерпимость структур по отношению к критике. В дискуссиях часто упоминается также, что журналистика поверхностна и развлекательна. Эти темы для дебатов не новы и в течение 2011 года не очень изменились. Может чуть больше упоминалось, что из-за плохой культуры дискутирования люди, которых было бы интересно послушать в дебатах, сторонятся публичных дискуссий.[10]

В отношении комментариев в Интернете из которых видны вышеупомянутые недостатки в культуре, дискуссии о том, как исправить положение, не прекращаются. Форумы пытаются применять определенные стандарты, но положение существенно не изменилось.

Из прочих событий в сфере медиа в Эстонии можно выделить переход телевиденья на цифровой формат вещания, проведенный в 2010 году. Тем самым Эстония стала одной из первых среди Европейских государств. В целом переход прошел нормально. Поскольку в Эстонии большое значение имело кабельное телевидение и интернет-телевидение (потребители которых не должны были ничего менять), то небольшая часть телезрителей должна была всё-таки сама приобрести новое оборудование. Теми, кто должны были сами приобрести оборудование, были сельские жители и хуторяне, которым по разным причинам тяжело самим справиться с изменениями. По причине изменений частот вещания неоднократно возникала необходимость изменять инсталляцию оборудования. С позиции свободы слова это существенный вопрос, затрагивающий техническую сторону, поскольку переход на цифровое телевиденье сопровождается опасностью уменьшения доступа к вещанию,  особенно среди той части населения, которая зависит от вещания для участия в общественной жизни и получения информации. В начале 2011 года в Госсуде были сделаны запросы по дигитализации и исчезновению из свободной сети нескольких частных телеканалов.[11]  В основном оценки  по отношению к  дигитализации двоякие. Поскольку мы имеем дело с всемирным процессом,  в Эстонии в ходе этого процесса проблем, связанных со свободой слова или с доступом к информации, не возникло.

Вторая тема, вызвавшая дебаты в течение года, это использование денег налогоплательщиков для создания городских информационных телеканалов. Тема поднялась в связи с телеканалом Таллиннской городской управы. Возникли протестующие движения, которые были против этого и за то, чтобы деньги затрачивались на другие цели. В обществе  свободной масс-медиа в любом случае оправдан вопрос, целесообразно ли государству или местному управлению создавать телеканалы. Хотя они  и обязаны предоставлять информацию обществу, для этого существуют другие способы, требующих меньших затрат. Следует учитывать также, что при создании таких информационных источников, целью никогда не должна быть политическая пропаганда.

Осенью 2011 года привлекли внимание высказывания министра культуры о том, какие книги могут выдавать публичные библиотеки. Это вызвало обширные дебаты на тему, пытается ли министерство реализовать цензуру и сделать предписания, что разрешено читать людям, или нет. Хотя сказанное затрагивает больше вопрос финансирования, чем запрет на какие-либо книги. Это нельзя считать ограничением свободы слова, но дебаты затронули вопрос о свободе слова.

Тенденции

Своеобразие Эстонии состоит в том, что доступ к информации осуществляется через Интернет, зачастую используя перекрестный Х-путь. Опыт Эстонии в этой сфере по-прежнему является примером в других странах мира. И все же в Эстонии пришлось столкнуться со случаями нелегального доступа к информации. Государственные учреждения имели проблемы из-за небрежности при защите данных или по другим причинам. Учитывая объем информации, используемой в электронном виде, такие проблемы возникали очень редко. С каждым годом проблем  становится все меньше и за 2011 год примечательных проблем не возникло. Существенным является также тот факт, чтобы люди имели доступ к информации не только на теории, но и на практике. Поскольку разные группы населения имеют разные возможности, важно, чтобы государство обеспечило и упростило доступ к информации настолько разнообразными способами, насколько это возможно. Это может, к примеру, означать доступ к Интернету в публичном месте или индивидуальную помощь при использовании Интернета, или получение определенной услуги иным способом.

Одна проблема в сфере масс-медиа в Эстонии, которая не улучшилась, заключается в том, что эстоноязычная медиа сильно отличается от русскоязычной медиа. Кроме того,  большая часть русскоязычных жителей Эстонии предпочитает СМИ России, а это означает, что между эстоноязычной и русскоязычной частью населения большой разрыв и живут они в разных медиа-пространствах. По этой причине сообщения правительства и информация того же характера не всегда доходит в правильной форме до русскоязычной части населения. Такую ситуацию невозможно изменить законами, да и не стоит пытаться. Изменения должны прийти через информацию и прочие «мягкие» методы. В этой области в течение года никаких особых изменений в худшую либо лучшую сторону не произошло.

Рекомендации:

• Изменить параграф 151 Пенитенциарного кодекса более эффективным по борьбе с разжиганием вражды.