Право на свободу и личности

Содержание под стражей после отбытия наказания

В том, что касается свободы личности, главное событие в 2008 и 2009 гг. – это изменения, внесенные в уголовный и уголовно-процессуальный кодексы, а также в закон о тюремном заключении[1]. Эти нововведения коснулись лиц, отбывших тюремное заключение. Была введена возможность наблюдения за их поведением, ранее распространявшаяся только на освобождаемых досрочно. Введена также дополнительная возможность содержания их под стражей после отбытия наказания. Иначе говоря, при определенных условиях осужденный после отбытия тюремного срока не обязательно будет освобожден из места заключения.

Само по себе содержание под стражей после отбытия наказания не нарушает прав человека. В той или иной форме оно применяется в целом ряде европейских стран[2]. Европейскому суду по правам человека тоже приходилось рассматривать эту меру, и он не счел нужным ее запретить[3]. Но так или иначе, эта мера существенно ограничивает право на свободу личности. Поэтому очень важно определить, в каких случаях и при каких условиях эта мера при­меняется. Но уверенности, что изменения, внесенные в законо­дательство Эстонии, были в этом отношении достаточно серьезно взвешены, нет.

Содержание под стражей после отбытия наказания в Эстонии

Согласно изменениям, внесенным в уголовный и уголовно-процес­суальный кодексы, после отбытия срока наказания осужден­ный может продолжать находиться в заключении. Необходимость в такой мере назначается судом при вынесении приговора, т.е. это решение выносится уже до того, как осужденный начал отбывать срок заклю­чения (Уголовный кодекс, ст. 87²(2)). Чтобы содержание под стражей после отбытия наказания вообще могло быть приме­нено, необхо­димы следующие условия (Уголовный кодекс, ст. 87²(2)):

•      лицо осуждается за преступление с применением насилия, направленное «против основных законных прав»[4] (преступ­ления против жизни и здоровья, сексуальные, против свободы личности, особо опасные преступления и др., где состав преступления включает применение насилия, как например, разбой и вымогательство);

•      преступление совершено умышленно;

•      «лицо приговаривается к лишению свободы на срок не менее двух лет без права на условное освобождение»;

•      «осужденный минимум дважды приговаривался ранее […] за указанные действия лишением свободы, каждый раз на срок не менее года» (в определенных случаях лицо может не иметь судимостей или быть осужденным только однажды – Уголовный кодекс, ст. 87²(3) и (4));

•      «учитывая личность осужденного, в том числе его прежнюю жизнь и ее условия, а также обстоятельства преступлений, есть основания полагать, что вследствие предрасположен­ности к совершению преступлений лицо, находясь на свободе, будет совершать новые […] преступления такого рода».

Конкретного срока содержания под стражей после отбытия наказания не назначается. Необходимая предпосылка освобождения – это снижение опасности лица (Уголовный кодекс, ст. 87³(1), и Уголовно-процессуальный кодекс, ст. 426²(1)). Продолжает ли человек по-прежнему оставаться опасным или нет, оценивается по тем же критериям, по каким эта мера была первоначально ему назначена. Учитывается также поведение лица во время отбытия наказания и в последующий период содержания под стражей. Как правило, дольше десяти лет содержать под стражей после отбытия наказания нельзя (Уголовный кодекс, ст. 87³(2)). Судья регулярно – не реже чем раз в два года – проверяет необходимость продолжать содержание под стражей; первая такая проверка должна быть проведена сразу по окончании срока наказания. Требовать освобождения могут также сам осужденный или его защитник (первый раз через год после окончания срока наказания и начала содержания под стражей и далее до раза в год) и начальник учреждения, осуществляющего содержание под стражей после отбытия наказания (в любое время) (Уголовно-процессуальный кодекс, ст. 426²(3) и (4)).

Такая система содержания под стражей после отбытия наказания очень схожа с применяемой в Германии – последняя, судя по всему, и была взята за образец Министерством юстиции, представившим законопроект.

Соответствие требованиям прав человека

Всякое содержание под стражей должно быть установлено законом – это условие в данном случае соблюдено. Содержание под стражей не должно быть и произвольным: оно должно преследовать конк­ретную установленную законом цель и соответствовать этой цели.[5] Как указано в пояснительной записке к законопроекту, конкретная цель содержания под стражей после отбытия наказания – повысить безопасность общества, сократив повторное совершение преступ­лений[6]. Но та ли это цель, что предусмотрена Конституцией Эстонской Республики и Европейской конвенцией о правах чело­века? У эстонских юристов этот вопрос вызвал разноречивые суждения.

В пояснительной записке к законопроекту указано, что содержание под стражей после отбытия наказания может иметь место в двух ситуациях, допускаемых как Конституцией, так и Европейской конвенцией о правах человека: лицо содержится под стражей либо на основании обвинительного судебного приговора (Конституция Эстонской Республики, ст. 20, п. 1, и Европейская конвенция о правах человека, ст. 5(1a)), либо с целью предупреждения право­нарушения (Конституция Эстонской Республики, ст. 20, п. 3, и Европейская конвенция о правах человека, ст. 5(1c)). Но последний вариант сразу приходится отбросить, ибо Европейский суд по правам человека требует в этом случае иметь оправданное подозрение, достаточно конкретное в отношении места, времени и жертвы пред­полагаемого преступления[7]. В данном же случае применяемая мера не предполагает такой конкретизации.

Гораздо более серьезные основания для содержания под стражей после отбытия наказания дает первая из двух допускаемых целей. Европейский суд по правам человека в недавнем решении, вынесен­ном по Германии, вновь подтвердил состоятельность этой цели для применения данной меры[8]. Обусловлено это тем, что решение о содержании под стражей после отбытия наказания выносится вместе с обвинительным приговором. В итоге, логика такова: содержание под стражей после отбытия наказания само по себе не обязательно явится нарушением права на свободу личности, если необходимость в нем достаточно обоснована и условия, предусмотренные для его применения, направлены на достижение цели.

В отношении поправок, вступивших в силу в 2009 г., вызывает серьезное нарекание обстоятельство, что Министерство юстиции так и не смогло доказать необходимости в содержании под стражей после отбытия наказания. Никто не станет отрицать наличия в Эстонии рецидивистов, по выходе из тюрьмы представляющих собой такую же или даже еще бóльшую опасность, чем когда их отправляли за решетку. Но Министерство юстиции упрекают в том, что анализа причин такого положения проведено не было[9]. Какими именно недостатками страдала прежняя система и нельзя ли было ее улучшить как-то по-иному, меньше ограничивая права человека, – этот вопрос министерство оставило в стороне.

Действующая уголовная политика всегда рассматривала наказание не только как средство осудить преступление, но и как средство сделать общество безопасным – и, в конечном итоге, исправить осужденного[10]. Закон о тюремном заключении направлен именно на то, чтобы заключение служило этим целям, и устанавливает конкрет­ные средства для их достижения (ст. 6(1) и 16). Результатом заключения человека в тюрьму должна быть его ресоциализация[11]. Согласно пояснительной записке к законопроекту, тем же целям служит и содержание под стражей после отбытия наказания – воз­можно, цели расставлены чуть по-иному и исключен элемент наказания[12]. Но если уголовная политика в Эстонии и ранее исходила из тех же целей, которым должно служить содержание под стражей после отбытия наказания, то эта новая мера не привносит ничего нового. Значит, необходимость в ней обосновать этим нельзя.

Можно предположить, что возможность содержания под стражей после отбытия наказания должна создать у осужденных дополни­тельную мотивацию: пока их поведение не отвечает установленным обществом правилам, на свободу им не выйти. Однако чем дольше человек находится в заключении, тем маловероятнее, что он выйдет оттуда полноценным членом общества[13]. Как мы отметили выше, такие заключенные не воспринимают свободу как реальную перспек­тиву, а потому не прилагают усилий к освобождению. Результат таков, что осужденный, отправляясь в место заключения, не имеет представления о том, когда оттуда выйдет. Свое наказание он вос­принимает как не имеющее срока. Законодатель может называть заключение после отбытия наказания средством воздействия, но тот, к кому оно применяется, ощущает его как бессрочное наказание[14]. Вероятнее всего, содержание под стражей после отбытия наказания лишь затрудняет ресоциализацию. Следовательно, тюрьмы будут пополняться заключенными, чьими проблемами рано или поздно придется заниматься опять – они лишь отложены на некоторое время.

Само по себе отбывание заключения бесполезно, если ему не со­путствует активное усилие к тому, чтобы, освободившись, эти люди вернулись в общество, не будучи опасными для окружающих. Юри Саар отмечает, что «в Эстонии нет традиции социальной терапии для преступников и опыта создания таких учреждений»[15]. Но если таких учреждений и сейчас нет, а это препятствует ресоциализации, то какова польза от дальнейшего содержания преступников в заклю­чении? По сути, их попросту не выпускают на улицы, фактически не пытаясь ресоциализировать. Ведь без специальных программ и обучен­ного персонала тот, кого сочли опасным для общества, не перестанет быть таковым, сидя в тюрьме и убивая время. И закон, вступивший прошедшим летом в силу, не прибавляет тут ничего нового.

Без конкретных мер, направленных на ресоциализацию личности, содержание под стражей после отбытия наказания противоречит правам человека. Европейский суд по правам человека подчеркивает важность наличия специальных программ, при этом ссылаясь на мнение как уполномоченного по правам человека Совета Европы, так и Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчело­веч­ного или унижающего достоинство обращения или наказания[16]. Лица, содержащиеся в заключении после отбытия наказания, нуждаются в психологической помощи и поддержке еще больше, чем отбывающие свой срок. Предусматриваемые для них меры не могут быть теми же, что для отбывающих срок, поскольку ранее эти меры на них не повлияли, а самостоятельно делать шаги к ресоциа­лизации они не способны. Важно учитывать и то, что содержание под стражей после отбытия наказания не имеет четко установленного срока и потому к этим людям нужен особый подход.

Как Европейский суд, так и уполномоченный по правам человека и Комитет по предупреждению пыток уже указывали на общее отсутст­вие мотивации у содержащихся под стражей после отбытия нака­зания. Большинство из них просто убивают время в исправительном учреждении и не воспринимают возможность освобождения как реальную. Суд по правам человека указал, что работу с такими заключенными должна вести обученная, мультидисциплинарная администрация. Но для этого нужно в первую очередь иметь раз­работанный план действий и программу, в которой будут изложены шаги, ведущие к реальной возможности выхода на свободу.

В Эстонии для содержащихся под стражей после отбытия наказания нет никаких программ по реабилитации. Дополнение к закону, вступившее в силу в июле, ни в одном пункте не говорит ничего о том, как достигать снижения опасности этих лиц и готовить их к возвращению в общество. В результате есть опасность, что возник­нет группа заключенных, отсиживающих в тюрьмах свои десяти­летние сроки, после чего их освободят невзирая на то, представляют они опасность для общества или нет. В планах, обнародованных Министерством юстиции, ни о каких специальных реабилитационных мерах для содержащихся под стражей после отбытия наказания ничего не сказано – и в таком случае нет никакой уверенности, что эта мера будет способствовать выполнению тех целей, для которых она предназначена.

Помимо изъянов в обосновании необходимости содержания под стражей после отбытия наказания, критики указывают и на недора­ботки в правилах по ее применению. Основания для содержания под стражей после отбытия наказания большей частью весьма формаль­ны, для их оценки не требуется подробного анализа, но оценка общественной опасности лица – задача более сложная[17]. Тут нужно как-то прогнозировать будущее поведение человека. Трудно не согласиться с Юри Сааром: «Содержание под стражей после отбытия наказания сродни […] принудительному психиатрическому лечению, но его применяют, не ставя диагноза» и предоставляя суду «по-прежнему заниматься проблематикой степени опасности личности, склонной по своему характеру причинять вред»[18]. Для такой оценки нужна компетентная экспертиза, но положения, вступившие в силу этим летом, подобной экспертизы не требуют (Уголовно-процессуальный кодекс, ст. 432(3)). В этой связи и государственная прокуратура, и канцлер юстиции в своих коммента­риях к законопроекту высказали озабоченность[19]. Несмотря на их предостережения, проблематичный пункт был все же сохранен, и в этом виде дополнение к закону вступило в силу.

Сомнительным выглядит и обоснование необходимости в содер­жании под стражей после отбытия наказания, если наказание имеет длительный срок и судье предстоит принимать решения об эмоциональном состоянии личности через 10 или 15 лет[20]. Много­численными исследованиями доказано, что поведение лица в тюрьме не позволяет уверенно предсказать его поведение после освобождения[21]. Такие же сомнения высказал и уполномоченный по правам человека Совета Европы в отчете о визите в Германию[22].

Заключение

Любые меры, ограничивающие права человека, следует тщательно взвешивать. Содержание под стражей после отбытия наказания ограничивает права человека. Эта мера должна служить лишь последним средством для достижения конкретной цели. Дело не только в том, что ее следует применять как самое последнее средст­во воздействия на конкретную личность с учетом ее поведения и эмоционального состояния. Но дело еще и в том, что это последнее из доступных государству средств. Целью содержания под стражей после отбытия наказания является защита общества. Неясно, является ли оно в данном виде единственно возможным в Эстонии для этого средством. Преследуя поставленные цели, государство должно употреблять такие средства, которые как можно менее ограничивают права человека, но все же достигают поставленных целей – в данном случае защищают общество от опасных рецидивистов.

Из предыдущего анализа очевидно, что содержание под стражей после отбытия наказания не обязательно позволяет достигнуть поставленных целей. Кроме того, ни из пояснительной записки к законопроекту, ни из других разъяснений Министерства юстиции нельзя понять, рассматривались ли другие средства – и если да, то какие именно. Применение такой же меры в других странах – недостаточный аргумент. Решение Европейского суда по правам человека в деле Рейнхарда М. против Германии показывает, что система содержания под стражей после отбытия наказания в Германии тоже обладает существенными недостатками, которые не остались для международных организаций незамеченными.

Все эти обстоятельства следовало серьезно проработать, прежде чем законодательно вводить содержание под стражей после отбытия наказания. Ограничение свободы личности в такой форме, по всей вероятности, будет осуществляться произвольно. Государственный суд тоже предвидит, что конституционность такого ограничения начнут оспаривать в судебном порядке, а потому воздержался от подробного отзыва по существу[23].